...Дов вернулся в свою эскадрилью весьма озадаченным. Он достал свой калькулятор и подсчитал максимальный радиус действия Ф-16. Получилось 930 км. Затем он глянул на настенную карту Ближнего Востока и прочертил окружность такого радиуса, центром которой была его авиабаза Рамат-Давид. Он не видел ни одной подходящей цели на этом предельном расстоянии, но решил про себя, что цель должна находиться где-нибудь в северной части Сирии.
В тот момент Дов был комэском без самолетов. Он разрабатывал план обучения новых пилотов и размышлял над способами навигации при полетах на малых высотах и как выжать из Ф-16 максимальный километраж.
Большинство боевых вылетов в Хель ХаАвире по продолжительности менее часа. Когда израильские истребители взлетают в боевой ситуации, они активируют своё вооружение как только убрано шасси. Через две минуты они уже могут быть в бою с МиГами. От Рамат-Давида до Дамаска всего 110 км и дальние полеты не являются привычным делом для израильских летчиков. Поэтому им пришлось психологически перестроиться чтобы приучить себя к мысли о трехчасовом полете. В тренировочных полетах, достигнув точки назначения, летчики с изумлением смотрели на указатель инерциальной навигационной системы, сообщавший, что расстояние назад до базы равнялось 950 км. В Хель ХаАвире всегда очень уважали навыки американских морских летчиков летать на максимальную дальность и возвращаться на авианосец с количеством топлива, достаточным только для пары кругов перед посадкой, после чего топливо в баках иссякает. Теперь израильтяне тоже постепенно приучались к определённой диете и пребыванию в кабине в течение длительных периодов времени.
В конце сентября, три летчика, Дов, Дан и Исаак, последний – командир авиаполка, встретились с начальником оперативного отдела штаба ВВС. На этой встрече, летчикам впервые сообщили цель, которую им предстояло уничтожить. На тот момент такой информацией располагали лишь члены небольшой группы офицеров штаба - разработчиков операции и теперь ещё эти три пилота. Остальные участники операции должны были узнать о цели только во время предполетного инструктажа. Летчики были поражены. Им никогда не приходила в голову возможность полета к Багдаду, когда они отрабатывали навигацию при полетах на малых высотах. Это должно было стать самым дальним полетом в истории Хель ХаАвира. Предыдущий рекорд был установлен при налете на объект в районе Асуанской плотины в Египте, во время Войны на Истощение в 1969 г.
Теперь предстояло принимать решения, много решений – как спланировать атаку, какие виды боеприпасов использовать, порядок проведения операции, использование данных разведки во избежание обнаружения, способы навигации, выбор наилучшего времени для нанесения удара, определение оптимальных углов для сброса бомб, необходимое число самолетов для обеспечения успеха и сотни других деталей операции. Технические специалисты корпели над справочниками, обменивались идеями и выдвигали предложения.
Эскадрилья Дова была выбрана для осуществления операции, но Дан, в силу его опыта и навыков, тоже был привлечён к участию. Однако, Дан не был полностью удовлетворён. Он считал, что в столь важном рейде, который несомненно войдет в историю Хель ХаАвира, должны принимать участие обе эскадрильи – его и Дова. В своем легкомоторном самолете, он вновь и вновь летал в Тель-Авив и стучал во все двери в штабе ВВС, упорно добиваясь участия своей эскадрильи в операции.
Наконец, в один прекрасный день, его буквально вышвырнули из «высокопоставленного» кабинета с яростным криком вдогонку: «Чёрт с тобой, берём и твоих, угомонись!» На базу Дан возвращался счастливым и окрыленным.
Дискуссии по оперативным вопросам между летчиками, планировщиками и разведчиками постепенно приобретали всё большую интенсивность. Вопросы по координации действий разрабатывались самым тщательным образом.
Разведка раздобыла план цели и специалисты, с помощью физиков-ядерщиков, взялись за определение конкретных мест, на которые надо было сбросить бомбы для нанесения максимального ущерба. Самой важной целью был сам реактор и размер его купола был точно измерен для выбора наилучшего типа бомб по разрушению его. Рассматривалась возможность применения так называемых “smart bombs” (умных бомб) GBU-15, фирмы Rockwell International. Эти бомбы имели оперение и их можно было сбросить на удалении от цели, а затем с помощью дистанционного управления оперением и встроенных телекамер направить их на цель. Умные бомбы уменьшают опасность для самолета-носителя, позволяя ему держаться подальше от зенитных средств противника, но одновременно повышаются шансы отказа техники. После всестороннего обсуждения, однако, решили, что для такой цели, поражение которой должно стопроцентно гарантироваться с первого раза, лучше всего всё же подходит простая однотонная бомба Мк 84. Среди израильских летчиков была в ходу такая поговорка: Можно иметь умные самолеты и простые бомбы или простые самолеты и умные бомбы, но не нужны одновременно умные самолеты и умные бомбы.
Ф-16 были умными самолетами. И планировщики считали, что однотонные бомбы Мк 84 с их обтекаемой формой лучше всего могли пронзить купол реактора и вызвать наибольшие разрушения. А летчики тоже предпочитали более простые методы, которые более надёжны и более эффективны. Особое внимание было уделено проверке гладкости поверхности бомб, где не должны были быть какие-либо вмятины и неровности, что могло отрицательно повлиять на воздушный поток и вызвать погрешность в поражении цели порядка 3 – 5 метров. Надо было также выбрать наилучший угол сброса бомб для самой высокой точности. Если бы самолеты появились над реактором на огромной скорости и на сверхмалой высоте, неожиданность была бы полной, но сброшенные бомбы могли срикошетировать от покатого железобетонного купола и не разрушить реактор. Учитывалась также проблема разлетающихся осколков бомб. Летчик мог сбить самого себя или своих товарищей, если он сбрасывал бомбу слишком низко и находился слишком близко от самолета, пикирующего следом за ним. Осколки разлетаются на 850 м через 9 секунд после детонации. Через 22 секунды поражаемая область сокращается до 300 м. Помня об этом и стремясь получить наиболее мощный взрыв, выдвигалась идея использовать все бомбы с задержкой детонации (выскочил из головы русский термин). При этом все бомбы взорвались бы внутри реактора, когда все они уже были бы там. Дополнительная польза от такого способа была бы также в том, что не было бы облака дыма и пыли, ухудшающего видимость цели. Но с другой стороны, телекамеры самолетов не могли, в таком случае, зафиксировать причиненные разрушения. В конце было решено использовать минимальную задержку детонации чтобы только позволить бомбе пробить купол до того как она взорвется.
Рассматривались углы пикирования в 10, 20, 30 и 40 градусов. Все эти углы представляли определённую опасность для пилотов от зенитных ракет и артиллерии. Однако целью операции был результат – в первую очередь, а безопасность пилотов – во вторую. Пикирование на Фалконе под углом от 30 до 45 градусов обеспечивало наилучший шанс того, что бомба пробьёт железобетонный купол и взорвавшись внутри разрушит внутренности реактора. Фактически, если бы угол пикирования был 30 градусов, бомба достигла бы цели под углом от 44 до 66 градусов, так как после сброса с самолета, гравитация сделала бы угол её падения круче.
При бомбометании имеется 7 специфических позиций, которые должны быть выдержаны для точного поражения цели.
1. Pop-up Point (Точка начала атаки): До сих пор, пилот летел на минимальной высоте чтобы избежать обнаружения радаром. Теперь он включает форсаж, задирает нос машины под 45 градусов и быстро набирает высоту. Одновременно, он визуально находит цель. Самолет находится примерно в 6,5 км от цели.
2. Pull-down Altitude (Точка подготовки к бомбометанию): Заранее предопределенная высота, на которой пилот разворачивает машину на 90 градусов и направляет её на цель. В этот момент, летчик не спускает глаз с цели. Вся необходимая ему информация представлена на ИЛС перед ним.
3. Apex Altitude (Точка вершины): Точка, в которой набор высоты прекращается и начинается пикирование. Знание этой точки важно для того чтобы не проводить над целью под зенитным огнем ни секунды лишнего времени.
4. Tracking Time on Final (Контроль времени в финале): Точка вершины выбирается таким образом чтобы у пилота было от трех до пяти секунд чтобы навести прицел на цель и стабилизировать его на ней, пока он пикирует для сброса бомб. Таким образом время над целью сводится к минимуму.
5. Release Point (Точка сброса): Указатель прицела сообщает точный момент сброса бомбы для обеспечения точного поражения цели. Немедленно после этого пилот начинает уход из зоны цели.
6. Recovery Altitude (Высота ухода от цели): Самая низкая возможная, но безопасная высота, на которой пилот совершает уход от цели. Эта высота должна быть такой чтобы не оказаться сбитым шрапнелью бомбы, сброшенной предыдущим самолетом.
7. Escape Maneuver and Heading (Маневр выхода из под огня и направление ухода от цели): Чтобы избежать поражения зенитными ракетами, пилоту необходимо начать маневрировать в различных направлениях с перегрузками в 7 – 8 Джи и разворотами на 90 градусов в другой плоскости полета. При этом пилот включает форсаж и ложится на обратный курс – домой. Если летчик всё делает правильно, ракеты промахнутся.
Чтобы определить Recovery Altitude (Высоту ухода от цели) при использовании бомбы Мк 84 в пике под углом 30 градусов, планировщики закопались в справочники толщиной с нью-йоркскую телефонную книгу, заполненные графиками и таблицами, сделанные на основе компьютерных расчетов. Исходя из этой величины назначалась Release Point (Точка сброса) на скорости 860 км/час из расчета чтобы у пилота было до пяти секунд на обнаружение цели и наведение прицела. То, что бомбы взрывались глубоко в реакторе, уменьшало разлет осколков вдвое. От пилотов требовалось чтобы их Apex Altitude (Точка вершины) была менее 1500 м.
Летчики тренировались в основном с 15-кг учебной бомбой BDU-33, которая симулирует настоящую бомбу и взрывается с применением белого фосфора, дым которого позволяет пилоту и наземным наблюдателям визуально определять на каком расстоянии бомба упала от цели. Были проведены и сбросы реальных Мк 84 бомб, но немного.
Время проходило в непрерывных тренировках, в которых пилоты отрабатывали свои навыки. Они пробовали различные углы пикирования: от 30 до 45 градусов и научились укладываться в 3 секунды чтобы прицелиться, что было очень важно из-за предельно малого интервала между атакующими самолетами. В этом случае Recovery Altitude (Высота ухода от цели) составляла 1.140 м, что уменьшало вероятность поражения самолетов средствами наземной ПВО, в то же время всё ещё обеспечивая безопасность от осколков своих бомб. В ВВС США, обычно летчику предоставлялось 150 м запасного расстояния для компенсации возможных ошибок в расчете дистанции разлета осколков от бомбы. Израильтяне решили свести это запасное расстояние к самому минимуму, используя то, что бомбы взорвутся внутри реактора.
Наилучшее воздействие систем ПВО на противника, это напугать его так чтобы тот даже не решился использовать свою авиацию, ввиду ужасающих потерь, которые ПВО способна нанести атакующим самолетам.
В налете на Озирак у израильских пилотов было немало причин опасаться иракских зенитных средств: как ракет, так и артиллерии. Причем, именно артиллерии в особенности. В Шестидневной войне в 1967 г, 40 израильских самолетов были сбиты зенитными средствами арабов: все – артиллерией и ни один – ракетой. Среди потерь ВВС США во Вьетнаме за десятилетний период с 1964 г по 1974 г, 70% потерь приходилось на огонь зенитной артиллерии противника, 15% было сбито зенитными ракетами и 6% пало в воздушных боях с МиГами. Потери Хель ХаАвира в Войне Судного Дня в 1973 г показывали схожие результаты.
Во всех войнах в мире, с 1960 г, 90% потерь тактической авиации было вызвано огнем зенитной артиллерии. При этом, однако, считается, что 30% из состава этих потерь было прямым результатом того, что самолеты стремились избежать сбития ракетами. Это является ключевым моментом. Уклонившись от ракет, тяжело гружённые бомбами самолеты оказываются в пределах досягаемости убийственного артиллерийского огня. Почти все потери от зенитной артиллерии имели место на высоте от 450 м до 1350 м и на дистанции в пределах 40 км от цели.
Зенитная артиллерия применяет 3 способа ведения огня по воздушным целям:
1) Прицельный огонь по самолету.
2) Огонь по секторам, где наиболее вероятно появление самолетов противника.
3) Барраж, когда сотни снарядов выпускаются в определенном направлении, в котором летят атакующие самолеты противника.
Именно поэтому израильтянам был так важен элемент неожиданности, чтобы иракская зенитная артиллерия не успела устроить барраж, в котором можно было легко потерять несколько машин. Летчикам были необходимы эти 30 секунд неожиданности чтобы сбросить свои бомбы до того как иракцы приведут в действие свои средства ПВО.
Сохранение операции в полном секрете было первостепенной важности.
Хотя никто из летчиков, за исключением троих командиров, не знали истинной цели, они отрабатывали все стадии атаки над израильским ядерным реактором Димона в пустыне Негев. Впоследствии, в прессе появились сообщения, что был якобы построен макет реактора для отработки атаки на него, но это не соответствует действительности, ибо это было бы замечено советскими и американскими спутниками-шпионами, что подвергло бы опасности секретность операции.
По сведениям разведки, у иракцев была сильная система ПВО в районе реактора. Это, естесственно, нервировало участников операции, но не испугало их. Разработчики операции противопоставили этому изощренный план действий, а пилоты – безукоризненное исполнение этого плана.
30 сентября 1980 г ВВС Ирана устроили свой налёт на Озирак, который закончился полным провалом иранцев достичь какого-либо успеха. Это вызвало презрение и негодование у израильтян, готовящих свой рейд. Безуспешный налёт иранцев только усложнял ситуацию для израильтян. Иракцы теперь только увеличат своё внимание к возможности новых налетов и усилят свою ПВО. Израильтяне постарались узнать побольше подробностей о неудачном иранском налете. Между тем, в Ираке объявили, что в иранских самолетах сидели израильские лётчики. Израильтяне только посмеивались над наивным предположением о том, что они стали бы рисковать жизнью своих пилотов, полагаясь на небрежные и неумелые действия иранцев в технических вопросах и разведке.
В ВВС всех стран мира всегда существовал определённый конфликт между молодыми и старшими пилотами. И нигде это не было столь очевидно как в Хель ХаАвире. Молодые пилоты очень агрессивны, их рефлексы предельно остры, их навыки высоки и инстинкты безошибочны. Они уверены, что могут справиться с любым заданием лучше, чем их старшие товарищи, которые уже начали стареть. Лучший американский ас во Вьетнаме Рэнди Каннингхэм так написал об этом в своей книге “Fox Two” (которую он написал будучи ещё лейтенантом): «Зачем отдавать ведущую роль званиям и должностям, когда способность справится с этим лучше?» (Конечно, Рэнди сейчас командует 126-й истребительной эскадрильей на авиабазе ВМС США Мирамар в Сан-Диего и неизвестно о его теперешних взглядах на этот вопрос, с тех пор как он сам вырос в звании и должности.)
Те же проблемы более высокого звания против преимуществ молодости играли роль и в операции Вавилон. Как только израильские пилоты начали осваивать маловысотные полеты на своём новом боевом коне Фалконе, Дов, Дан и генерал Иври начали селективный отбор наиболее подходящих кандидатур для участия в рейде. Как и во всех других серьезных операциях Хель ХаАвира, 10% состава должны были быть новичками. Помимо Дова и Дана, были выбраны Самуил, Иосиф, Амос, Бен, Габриэль и новичок Уди, а также ещё 2 запасных пилота. Их звания варьировались от капитана до полковника. Эта группа была одобрена командованием ВВС, но когда высшие командиры узнали об окончательном выборе пилотов, в дело вмешались амбиции. Командир авиаполка, полковник Исаак, стал добиваться своего участия в операции. Как старший по званию и командир обеих эскадрилий Ф-16, он заявил, что имеет первоочередное право идти в бой со своими подчиненными. Это решение не получило поддержки среди личного состава и вызвало немало споров. Исаак был надежным пилотом и опытным бойцом, ветераном трех войн. Его прежние заслуги были выдающимися и именно поэтому он стал командиром полка. Но зачем ему надо было лететь с остальными? Он даже не слишком хорошо освоил Ф-16 на тот момент. И всё же Исаак решил лететь вместо Бена, молодого капитана, который прекрасно освоил Фалкона. Бен был в ярости на командира, который стал участником за его счет, а его, Бена, сделали запасным пилотом №1. Исаак провел несколько недель, ускоренно осваивая Ф-16. Он летел ведомым у Дана, которому вменили дополнительную нагрузку довести навыки Исаака до требуемой кондиции. Как старший по званию, Исаак формально командовал отрядом, но на самом деле всю подготовительную работу провели подполковники Дов и Дан. Позиция Исаака была такой: Я всё ещё отвечаю за обучение всего полка, в целом. И у нас в Хель ХаАвире командир всегда впереди. Он подаёт пример как образец и как командир. Поэтому, естесственно, что я участвую в большем кол-ве боевых заданий. Я всегда должен быть лучшим и стараться сделать больше. Это моя территория».
Ранняя модель Ф-16А, приобретенная Хель ХаАвиром, весила 7430 кг, а максимальный взлетный вес составлял 15.930 кг. В операции Вавилон Фалкон загрузили двумя однотонными бомбами Мк 84, ракетами Сайдуиндер, двумя ПТБ по 370 галлонов под крыльями и одним ПТБ на 300 галлонов под фюзеляжем. При этом, включая топливо во внутренних баках, общий вес достиг 17.080 кг, то есть на 1.150 кг больше, чем было возможно для того чтобы взлететь. На операцию машины должны были отправиться с аэродрома на высоте 750 м над уровнем моря при температуре порядка 27 градусов по Цельсию. Это делало взлёт ещё сложнее.
Обычно, легконагруженный Фалкон с одним ПТБ под фюзеляжем отрывался от полосы, использовав менее 550 м полосы, в данных условиях. Но согласно расчетам инженеров, из-за дополнительного веса Ф-16 нуждался в пробеге не менее 1.550 м для того чтобы взлететь. При этом, требовалось безукоризненное управление самолетом чтобы на скорости 325 км/час оторвать от полосы переднее колесо, иначе машина потерпела бы аварию.
Крейсерская скорость для максимальной дистанции равнялась 595 км/час и по мере того как самолет облегчался, эта скорость становилась бы меньше. На этой скорости двигатель F-100 сжигал 2.223 кг топлива в час. На форсаже, в намеченных местах, должно было уйти 4.050 кг топлива. На дорогу домой оставалось 2.700 кг топлива. Но тогда было бы значительно меньше лобового сопротивления, без бомб и подвесных баков. А также полет на большей высоте был более экономичен. По расчетам планировщиков, после приземления
в баках Фалконов должно было остаться по 450 кг топлива, что было равносильно 15 минутам полета. Если бы Фалконам пришлось вступить в воздушный бой, они могли быть на нуле при посадке. Но, по крайней мере, они могли совершить бомбометание с надеждой вернуться домой.
Дженерал Дайнэмикс провела испытательные полеты на Ф-16 без бомб и ракет, в экономичном режиме на средних высотах с максимальным временем в воздухе 2 часа 55 минут. Рейд на Озирак должен был продлиться 3 часа 10 минут, если всё пройдёт гладко, в полете на малых высотах и с большим лобовым сопротивлением от бомб, ракет и ПТБ. Хель ХаАвир собирался показать изготовителям, что их машина могла совершить.
Когда тренировки были в самом разгаре, Дов и Дан получили приказ прибыть в Тель-Авив для встречи с Начальником Генштаба Рафулем Эйтаном и Командующим ВВС Давидом Иври. По прибытии в Генштаб, их провели в спартанский кабинет Эйтана.
-- «Мы наслышаны достаточно от планировщиков об операции Вавилон. Но мы хотим спросить вас самих, пилотов. Что вы думаете об этой операции? Можно ли это совершить?» - тихо спросил Рафуль.
Дан посмотрел генералу прямо в глаза и ответил четким, ровным голосом без малейших колебаний: «Ничто не помешает нам разрушить реактор! А после этого, какая разница, что случится с нами?» Четкий, уверенный и лаконичный ответ летчика пришелся генералу явно по душе. Такой настрой пилотов, подвергавших свою жизнь огромному риску в этой операции, помог ему преодолеть последние сомнения.
За день до начала операции, все самолеты, участвовавшие в рейде, соблюдая полное радиомолчание, покинули свои аэродромы и один за одним прибыли на авиабазу Этцион. Секретность была соблюдена полностью. Военно-воздушного атташе США в Израиле чуть не уволили с работы, впоследствии, за то, что он прозевал такую операцию.
А летчики собрались в спортзале и сыграли в баскетбол, эскадрилья на эскадрилью. Постепенно игра становилась всё азартней и резче, пока после одного особо грубого толчка Иосиф чуть не получил серьезную травму. После этого страсти улеглись и пилоты направились в общежитие, где им предстояло провести последнюю ночь перед рейдом. Все слегка нервничали и начали рассказывать разные истории и шутки чтобы снять напряжение. Много свободного времени перед опасным полетом способствует повышенной нервозности. Боевые вылеты в Израиле обычно происходят быстро, без предварительного ожидания. Вы патрулируете в воздухе, видите МиГи, получаете разрешение вступить в бой, и атакуете. На всё уходит каких-нибудь 5 минут. Или идёт война и вы совершаете вылет за вылетом, и вам некогда задумываться в промежутках. Вы слишком заняты, у вас много дел. А если вы не летите, вы завидуете тем, кто летит, и вы жаждете заменить их в кабине, когда они вернутся. Всё происходит в бешеном темпе. Но эта операция была чем-то новым для Хель ХаАвира. Да ещё дополнительный стресс от необходимости гарантированного успеха, потому что второго шанса не будет. Подобная неожиданность атаки – это одноразовый случай.
На следующий день состоялся предполетный инструктаж. Летчики укладывали в свои планшеты карты, план полета и прикрепляли их к наколенным пластинам, где они могли листать и просматривать свои бумаги в полете, по мере необходимости.
Пилоты были удивлены, когда в комнату вошел Нач. Генштаба генерал Эйтан. Он был небрит и его глаза были красными. Но форма была чистой и отглаженной. Четыре дня назад он пережил трагедию гибели сына, летчика погибшего в тренировочном полете. По еврейской традиции, полагался семидневный траур, но он хотел быть со своими боевыми товарищами. На летчиков его приход произвел большое впечатление.
На инструктаже присутствовали только те, кто был непосредственно связан с операцией Вавилон. Это были 8 основных и 2 запасных пилота на Ф-16, 6 пилотов эскорта на Ф-15, экипаж двухместного Ф-15, который должен был находиться высоко над Саудовской Аравией для поддержания связи между ударной группой и командованием, 4 офицера разведки во главе с начальником военной разведки генералом Иегошуа Саги и самим командующим ВВС генералом Давидом Иври.
Летчики сидели в креслах с ручками в руках, готовые делать записи в своих наколенных планшетах. Инструктаж начался с сообщения о погоде. Она была, в основном, ясной. Лишь на гористом участке маршрута присутствовали облака. Из-за большой жары, на малой высоте, на которой им предстояло лететь, ожидался «ухабистый» полет.
Выступавший разведчик упомянул, что в воскресный день на работе у реактора не должны были быть какие-либо европейские работники.
«А что, если будут?» - спросил Габриэль.
Генерал Иври вмешался и жестко сказал: «Мы не просили их быть там. Мы предупреждали их и руководство их стран многократно, чтобы они возвращались домой. Если они отказываются, значит они на стороне террористов и что бы ни случилось с ними, это был их выбор».
Генерал Саги освежил память пилотов фотографиями объекта, являвшегося их целью. Он также сделал обзор системы ПВО в окрестностях Озирака. Зенитно-ракетные комплексы SAM-2, SAM-3 и SAM-6 были плотно сгруппированы в зоне, в 20 км от Багдада. Генерал ещё раз напомнил также о местах расположения 23-мм и 57-мм зенитно-артиллерийских установок, как с радиолокационной наводкой, так и с оптической. Он предупредил об особой опасности SAM-6, способных поражать воздушные цели на малых высотах.
Затем генерал Саги продолжил: «Мы узнали всё, что можно о саудовских АВАКсах. У них есть 4 машины, которые пилотируют американцы. Когда вы будете там, только один из них будет в воздухе. Их радар, как правило, направлен в сторону Ирана, за Персидским заливом, откуда они могут ожидать неприятностей. Так что вас они скорее всего не обнаружат. Кроме того, вы будете за пределами их обычной дальности обнаружения. Вы будете от 500 км до 650 км севернее их маршрута. Мы также так проложили ваш маршрут чтобы вы были вне пределов Иордании и подальше от их радаров. Поэтому наш маршрут несколько длиннее, чем мог бы быть.
Мы считаем, что есть дыра в радиолокационном поле сопредельных арабских стан, от нашей границы и до самого Багдада. Но будьте, конечно, внимательны. Эта часть инструктажа длилась полчаса.
Затем вперед вышел Дов. Он ещё раз, шаг за шагом, прошелся по всему полетному заданию, напомнив обо всех знаках, процедурах, направлениях, высотах, частотах, кодовых словах и чрезвычайных обстоятельствах. Помимо прочего, он упомянул о том, что спасательные вертолеты СН-53 вылетят на час раньше их. Когда самолеты будут сбрасывать бомбы, эти вертолеты будут на полпути к Багдаду. Они смогут заправляться с С-130. Темнота защитит их от МиГов. Я нарушу радиомолчание 4 раза для передачи специальных кодовых слов чтобы командование было в курсе наших дел. На 38 градусах долготы, это будет Чарли, на 40 градусах - Зебра и на 42 градусах - Желтая Песчаная Дюна. Когда мы будем над небольшим островом в озере Бахр эль Мильх, я передам нашу позицию последний раз. Все кодовые слова и переговоры на обратном пути будут на английском, чтобы в случае радиоперехвата сошли за переговоры пассажирских лайнеров. Ф-16 будут Голубыми, Ф-15 – Красными.
Будем лететь двумя четверками, одна за другой. Каждая четверка летит в виде шеренги. Между самолетами в шеренге дистанция 3 км друг от друга. Мы используем такой рассредоточенный строй как мы его и практиковали. У такого строя есть несколько преимуществ. Если кто-нибудь не справится с управлением из-за переутомления, мы не разобъемся все вместе и остальные продолжат путь. От нас также будет исходить меньше шума в каждом отдельном месте. И если кто-то заметит нас, то ему будет трудно определить сколько нас на самом деле. Дан, твоя четверка должна следовать позади моей в 3,5 км и не сокращай это расстояние. У озера отстань на дистанцию 6,5 км и держи эту дистанцию до самой цели. Если что-либо случится со мной, команда переходит к Дану. И забудьте обо мне. Иосиф, поменяешься местами с группой Дана. Если я выйду из строя после последней контрольной точки над озером, пусть командует Иосиф. Тогда уже некогда будет перестраиваться. Если вдруг нас атакуют истребители противника, вы прикроете нас своими Сайдуиндерами. Авраам, твои Ф-15 должны лететь парами вокруг нас. Авраам и Ицхак левее нас, Давид и Яков – правее, Моше и Леви – позади. Все Иглы, держитесь на дистанции 6,5 км от Фалконов. Пилоты Ф-15, вы должны прикрыть нас от любых МиГов. Обращаюсь ко всем пилотам Фалконов! Вы все любите воздушный бой. Но предупреждаю, ни в коем случае, пока не отбомбитесь над целью, вы не имеете права ввязываться в драку, если она возникнет. Это работа для Иглов. Ваша задача – добраться до реактора и разбомбить его. Вот после этого, вы можете с боем пробиваться домой, но помните – у вас незначительный запас топлива. И никакой дозаправки в воздухе не будет. Поэтому сделайте всё возможное чтобы избежать любой задержки. Давайте уничтожим реактор и благополучно вернемся домой. Сперва возьмем топлива из баков под крыльями. Этого должно хватить на 55 минут. Когда опустошите их, сбросьте их. До сих пор, эти баки никогда не подвешивались вместе с 1000-кг бомбами рядом. Но наши инженеры подсчитали, что они не должны помешать друг другу, а наши летчики-испытатели проверили это. По радарной формуле, если мы будем идти не выше 30 м, наземные радары смогут обнаружить нас не далее 19 км. Если мы справимся с этим, мы застигнем их врасплох. Мы будем над целью на закате солнца и оно будет позади нас. Им будет трудно целиться. Мы начнем атаку за 5 – 10 минут до наступления темноты.
С момента взлета до сброса бомб должно пройти 100 минут. Когда мы будем над озером, активируйте всё оружие.
Вскоре, за озером, иракский радар засечет нас и на зенитно-ракетных батареях объявят тревогу. Теперь внимательно следите за показаниями приборов, оповещающих о радарном облучении противником. Они проинформируют вас о том, какие ракеты выпущены по вам и какие из них наиболее опасны. В это же время иракцы должны поднять в воздух истребители с двух ближайших аэродромов: один к северо-западу от Багдада, другой – к юговостоку.
Теперь Фалконы должны принять плотный боевой порядок, известный среди ударников как «сварное крыло» с небольшим эшелонированием. Тогда, когда мы прибудем на место, мы будем готовы к бомбометанию. Строго выдерживайте дистанции чтобы каждый последующий появлялся над целью ровно через 30 секунд после предыдущего. Ошибки недопустимы. Проверьте ваши глушилки радаров.
Первыми атакуем я и Самуил. Габриэль и Уди будут замыкать. Когда мы пересечем озеро, Иглы наберут высоту и образуют боевой патруль чтобы защитить нас от возможной атаки МиГов. Авраам, позаботься о том чтобы твои Ф-15 образовали барьер между нами и иракскими аэродромами.
К этому моменту иракский радар уже покажет где мы находимся. Радары Ф-15 должны работать в режиме поиска чтобы засечь МиГи на взлете. Мы всё ещё соблюдаем радиомолчание. Как только мы пересечем озеро, все Ф-16 должны включить свои видеокамеры. Нам необходимо привезти назад снимки разрушений чтобы специалисты смогли оценить их степень.
Затем Дов обратился к Дану: «Дан, у тебя есть, что добавить?
Да, есть кое-что. Всё, что у нас есть, это фотоснимки и планы. Вот картинка, которую я сам нарисовал. Давайте назовем её «вид с самолета». Картинка показывает как цель выглядит с высоты, откуда мы начнем бомбометание. Здесь виден купол реактора и река Тигр справа.
Дан, ты неплохо рисуешь, сказал Дов. Это как раз то, что надо.
Затем он продолжил. Помните, когда вы начнете сброс бомб после маневра по набору высоты, совместите линию падения бомбы с целью и компьютер сделает всё остальное. Когда перекрестье прицела будет на куполе реактора, произведите сброс. Помните – держите крылья горизонтально. Не должно быть никаких скольжений, вращений и других вредных движений, иначе бомбы промахнутся. Самым трудным будет делать всё это, когда на вас устремятся ракеты и снаряды начнут рваться вокруг. Мы обязаны уничтожить цель. Любой ценой. Все бомбы бросаем на купол. Это главная часть реактора. Вторичных целей нет.
Тебе будет трудно, Дан, обратился Дов к своему заместителю. Ты привык вести воздушные бои там, в заоблачных высотах. А вот попробуй ка бить по земле с малых высот, как мы это делаем. Дружный смех несколько разрядил наэлектризованную атмосферу в комнате. И не забывайте, продолжил Дов, держитесь ближе друг к другу. Так вы будете меньшей целью. Но не сближайтесь слишком тесно. Иначе, разрыв предыдущей бомбы может поразить ваш самолет, если она разорвется чуть раньше расчетного времени. Однако, не отставайте тоже. Каждая дополнительная секунда, которую вы даете врагу, он использует против вас, выстрелив больше снарядов и запустив больше ракет. Итак, опять: держите плотный строй, но ровно на интервалах в 30 секунд.
Габриэлю и Уди, наверное, достанется хуже всех. Дан, проверь сразу за озером правильность строя и положения твоей четверки.
На подходе к цели мы наберем скорость 860 км/час (480 узлов). Это 13 км в минуту и 30-секундный интервал составит 6,5 км (4 мили). Вы можете контролировать ваш интервал радаром. Вы все знаете это, но напомню. Мы полетим на скоростях, которые легко превращать в минуты. Так 480 узлов – 8 миль в минуту, 420 узлов – 7 миль в минуту, 360 узлов – 6 миль в минуту.
После сброса бомб, немедленно начинайте маневр с хорошей перегрузкой и уходите в другую плоскость. Это поможет вам уйти от ракет и избежать снарядов. Солнце будет светить иракцам в глаза. Мы атакуем с юга и уходим на запад, домой, чтобы сэкономить топливо. На развороте с набором высоты сделайте хотя бы 4 джи (Назипыч – твоя перегрузка!)
Если радар покажет, что вас атакует ракета, у вас есть тепловые ловушки и дипольные отражатели. Отстреливайте их без промедления. Как только вы выскочете из зоны, непосредственно у цели, включайте форсаж и поскорее уносите ноги. Только не слишком увлекайтесь форсажем. Нгадо экономить топливо.
Уйдя от цели, доложите мне о себе словами: Голубой 3, Голубой 5... Мы собираемся вместе. Как только начнем набор высоты, всем включить систему опознания: друг – враг, чтобы наши Иглы не приняли нас за МиГи. Как только все рассчитались, я сообщу в центр кодовым словом Флэш. Если будут потери, после слова Флэш я добавлю цифру.
Над Израилем будет летать Боинг 707 с командным центром, который перетранслирует наши сообщения на авиабазу.
Моше, ты будешь курсировать в своем [двухместном F-15B] Игле высоко над Саудией в качестве запасного средства связи с командованием. Если у нас появятся какие-либо вопросы или решения, отличающиеся от заранее договоренных, мы свяжемся с тобой по радио чтобы быстро получить приказы об изменениях в нашем плане действий. Это даст нам больше гибкости.
Мы направимся домой, в Этцион, напрямик через Иорданию. Используем самый экономичный крейсерский режим. Согласно моим расчетам, дорога домой займет 90 минут. Будем лететь в свободном построении. В этом случае, нам будет проще прикрыть друг друга, если нас атакуют истребители противника. Следите за топливом, его будет мало в конце пути.
Когда мы пересечем иордано-иракскую границу, в Израиле поднимут в воздух наши истребители, которые будут крейсировать в небе, готовые в случае необходимости встретить нас над Иорданией и предоставить дополнительную защиту, если таковая понадобится. Мы не думаем, что иорданцы решатся на такое, но будьте внимательны и готовы к любому развитию событий. Если нас атакуют, мы обратимся за помощью по 7-му каналу. Радары в Израиле тоже будут нацелены на территорию Иордании для выявления любой их активности.
Когда мы вернемся, в Израиле уже будет темно.
Есть вопросы? Говори, Дан.
Известно ли нам сколько комплексов SAM-6 (Квадрат) дислоцировано в районе реактора? – спросил он.
Генерал Саги?
Там находится бригада Квадратов из 5 батарей, по 12 ракет в каждой батарее. Это означает, что у них есть 60 ракет чтобы сбить вас. 8 ракет на самолет. Не забывайте, что Квадрат не производит много дыма. Его не увидишь глазом. Он будет мчаться на вас со скоростью 2,5 Маха. Внимательно следите за приборами оповещения о ракетных пусках. Это даст вам представление о том, как лучше увернуться от них.
А меня не столько Квадрат беспокоит, сколько МиГи, вмешался в разговор Дов.
Да я уже насбивал их 15 штук. Они не представляют большой опасности, ответил Дан. Но Дов продолжал настаивать, какие разведданные у нас есть насчет их реакции по тревоге?
Насколько мы знаем, начал отвечать генерал Саги, они не очень успешно перехватывают иранские атаки и чуть не в половине случаев даже не взлетают на перехват. С другой стороны, иранцы бомбят довольно паршиво, так что может быть иракцы не считают их серьезной угрозой. Дов очень грамотно выбрал время вашей атаки. Когда вы начнёте бомбить, будет ещё светло, но через несколько минут наступит темнота, которая помешает МиГам атаковать вас. Я считаю, что главной угрозой для вас будут всё-таки Квадраты. Если у вас не будет элемента внезапности и у них будет время приготовить радары и ракеты к пуску, у вас будут серьезные проблемы. В Войну Судного Дня эти ракеты нанесли нам много потерь. У них 80 кг взрывчатки в боеголовке, а сама ракета размером с телефонный столб. Она может сбивать самолеты на высотах от 30 м до 10.000 м и они пускают их сразу по три. Очень опасный зверь, заключил генерал.
Ещё будут вопросы, спросил Дов? Окей, хорошо. Фалконы запаркованы в северном конце ВПП север-юг. Это наша самая длинная полоса и нам придется использовать чуть не всю её длину чтобы взлететь. Машины слишком перегружены чтобы выезжать из ангаров. Авраам, а вы на своих Иглах выедете из подземных ангаров для взлета в 14:55. Мы должны быть в кабинах в 14:00. В 14:30 мы запускаем двигатели и проверяем все системы. У нас будут 4 запасных Фалкона. Эзер и Бен, будьте готовы в ваших машинах на случай, если у кого-то обнаружится проблема. Вы замените их. Два запасных Фалкона будут стоять пустыми, но приготовленными для меня и Дана, если вдруг у нас обнаружатся неполадки. Все сигналы будут подаваться руками. Мы соблюдаем радиомолчание. Не будет никаких переговоров с контрольной башней. Вплоть до нашего взлета, весь аэродром будет только в нашем распоряжении. Пока мы проверяем системы, мы расходуем топливо. Перед самым взлетом к нам подъедут грузовики-заправщики и дозаправят нас с работающими двигателями. Взлет для Фалконов в 15:00. Если больше нет вопросов, то... Да, генерал, пожалуйста!
Генерал Эйтан, нач. генштаба, встал и прошел в центр комнаты. Все мгновенно притихли из уважения перед отцом, только что потерявшем сына, их боевого товарища, пилотировавшего Кфир. Он начал говорить негромко и неторопливо. Это очень важная и очень опасная операция. И я очень беспокоюсь за вас. Что бы ни случилось с вами, вы должны знать, что мы сделаем всё, что в наших силах чтобы спасти или вызволить вас. Если попадете в плен, не стройте из себя героев под пыткой. Скажите то, что они хотят от вас. Мы хотим получить вас назад в полном рассудке. Мы понимаем через что вам придется пройти. Правительство и народ нашей страны высоко ценят вашу самоотверженность. Все глаза смотрели на генерала. Израиль никогда не забудет вашу готовность пожертвовать собой чтобы мы могли жить. Это необычная операция. Никогда ещё наша авиация не летала так далеко и по такой срочной необходимости. На карту поставлена судьба нации. Вы все читали библию. Вы знаете историю нашего народа. Вы знаете как Господь вывел Моисея и еврейский народ из египетского рабства. Вы знаете о битвах Джошуа чтобы войти в землю обетованную. Вы знаете о справедливом правлении царя Давида и о мудрости царя Соломона. Вы знаете о рассеянии в Вавилон. Тысячелетиями мы хранили свою самобытность как народ. И вот, спустя две тысячи лет мы опять объединились в единую нацию. Мы преодолели агонию Холокоста, этого современного избавления нашего народа. Мы выстояли в многочисленных войнах, навязанных нам врагами: в 1948 г, в 1956 г, в 1967 г, в 1969 г и в 1973 г. Но сейчас мы стоим лицом к лицу с самой страшной угрозой в нашей истории – уничтожением нашей страны атомными бомбами маньяком-убийцей, для которого человеческая жизнь – это ничто. Мы не можем допустить чтобы атомная бомба попала в руки сумасшедшего, который хочет уничтожить нас.
Вот в чем предназначение этой операции – ни больше, ни меньше. Мы должны защитить страну. Будущее Израиля зависит от вашей способности разрушить ядерный реактор врага. Вы должны сделать это, иначе наш народ обречен. Это один из решающих моментов в истории Израиля. И он заключил своё выступление словами: Если нам приходится жить с мечом, давайте держать его крепко в руках, а не ощущать его у своего горла.
Летчики были взволнованы краткой, но сильной речью Эйтана. Генерал, видя впечатление, которое вызвали его слова, решил снять напряжение. Он запустил руки в карманы и вытащил оттуда пригоршню фиников – главный фрукт Ирака. Ребята, позвал он. Берите финики. Вам придется привыкнуть к ним, если вас собьют над Ираком. Все рассмеялись и напряжение спало. Каждому досталось по несколько плодов. В комнату вошел фотограф и генерал Иври, ком. ВВС, предложил сняться всем вместе напоследок. Пилоты сбились плотной группой для общей фотографии. Это стало единственной реликвией инструктажа перед операцией Вавилон. Ничего другого для истории не осталось. В этот момент все беспокоились об успехе операции и никто не думал о том, как остаться запечатленным в истории. Когда летчики покидали комнату и направились для последних приготовлений к полету, генерал Эйтан напутствовал их словами: Господь будет с вами!
Пилоты облачились в свои летные костюмы и антиперегрузочные комбинезоны, стараясь всё тщательно подогнать, т.к. им предстоял не обычный 40-минутный полет, а три часа лёта в одну сторону и даже мелкое неудобство могло вызвать болезненные ощущения за такое долгое время, тогда когда им была нужна полная концентрация внимания и ничто не должно было отвлекать их. Все взяли с собой по две маленькие рации, размером с две сигаретные пачки, с помощью которого можно было связаться с поисковой группой в случае сбития и посылать сигнал для определения его местоположения по пеленгу. Обычно берут с собой одно радио, но в такой операции все хотели подстраховаться на случай отказа рации.
Наконец, все уселись в 4 микроавтобуса и направились к самолетам. Механики то и дело поглядывали на них, понимая, что пилоты отправляются на какую-то важную операцию, хотя и не знали на какую именно. Пилоты Иглов направились к закамуфлированным входам в подземные ангары, неподалеку от конца ВПП. Каждый Ф-15 был вооружен четырьмя Шафрирами, четырьмя Спарроу и 512-ю 20-мм снарядами для пушки. На Ф-16 было по два AIM-9L Сайдуиндеров. Эти ракеты были лучше, чем Шафриры, но они были тогда ещё в большом дефиците и их отдали Фалконам, так как их положение было сложнее. Большие подвесные баки обтекаемой формы были болтами прикручены сбоку от двигателей и доверху заполнены топливом. День был очень жарким и солнце над пустыней Негев палило немилосердно. Пилоты могли наблюдать волны раскаленного воздуха, вздымавшегося кверху от бетона полосы. Часть самолетов стояли под навесами, скрывавшими их от назойливых глаз, наблюдающих за ними со спутников-шпионов и высотных разведывательных самолетов СССР и США.
10 летчиков начали тщательный осмотр своих машин. Хотя механики уже всё проверили и перепроверили, но основную ответственность несут сами пилоты – за самолет и за свою собственную жизнь. По центру под машиной висел 300-галлонный ПТБ и два 370-галлонных бака под крыльями. На краешках крыльев сидели Сайдуиндеры. Небольшой истребитель казался сильно перегруженным и так оно и было. С помощью механиков пилоты поднялись по приставным стальным лестницам в кабины. Они пристегнули парашюты, подключили свои комбинезоны от перегрузки, пристегнули к себе набор предметов первой необходимости на случай катапультирования и застегнулись пристяжными ремнями. Им подали шлемы и они водрузили их на свои головы, подключив кислородные маски и одев огнестойкие перчатки. Наколенные планшеты они поместили у бедер. Механик проверил парашют и все ли предохранительные штифты удалены. Затем механик хлопал летчика по плечу, пожимал ему руку и бросив на него напоследок пристальный взгляд как бы говорил: я не знаю, куда ты летишь, но желаю тебе удачи. После этого пилот оставался совсем один. Ему ещё надо было проверить десятки кнопок и тумблеров, до включения двигателя. Ровно в 14:30 Дов включил двигатель. Также поступили и остальные пилоты. Все двигатели завелись без проблем и летчики закрыли фонари своих кабин и включили кондиционирование воздуха. Пилоты трижды проверили работу всех систем и ввели в инерциальную систему навигации координаты маршрута, дважды перепроверив их точность. Это было самое тоскливое время – проверка и перепроверка всего и вся в полном одиночестве. За 7 минут до взлета подъехали заправщики и дозаправили их топливом. К тому моменту они уже сожгли по 140 кг горючего.
Иглы взлетели первыми и поджидали Фалконов южнее. В 14:57 Дов направил свой Ф-16 к началу полосы. Остальные последовали за ним.
Наконец, Дов установил свой РУД в положение максимальных оборотов, а затем перевел на форсаж. Самолет рванулся вперед. Фалкон пробежал 300 метров. Приборная скорость составила 170 км/час. Он продолжил ускоряться.
600 метров. Скорость 230 км/час. Обычно, при этом он взлетал.
900 метров. Это медленно, подумал он.
Потребовалось 15 секунд чтобы достичь скорости 190 км/час.
В последующие 5 секунд его скорость достигла 280 км/час.
1200 метров. Скорость 270 км/час.
По расчетам, для взлета была необходима скорость 335 км/час. Дова охватила тревога. Он легонько начал приподнимать переднее колесо, перекладывая вес на главное шасси позади. Вот и 1500 метров полосы позади. Фалкон оторвался от бетонки на 1560 метрах, в точности при расчетной скорости 335 км/час. Инженеры и летчики-испытатели были правы. Ф-16 мог лететь с такой перегрузкой. Операция началась.
Дов взял направление на юг и начал медленный левый разворот по широкой кривой на восток, так чтобы всем самолетам было легко собраться вместе и занять своё место в строю. Чтобы обойти воздушное пространство Иордании, они прошли 25 миль (40 км) в южном направлении над Синаем и лишь затем пересекли Акабский залив Красного моря. Дов летел на высоте 100 футов (30 м) над пустыней, которая возвышалась над уровнем моря на 2500 футов (750 м). Большое лобовое сопротивление самолета и полет на малой высоте заметно сказывались на расходе горючего. Перед пересечением залива, им пришлось набрать высоту чтобы перевалить через круто вздымающийся вверх горный массив, а затем опять вниз над восьмимильным (13 км) заливом, отделявшим Синай от Саудии.
Теперь они летели рассредоточившись, с Ф-15 по сторонам в пределах видимости. Под ними расстилалась Саудовская Аравия. В этом районе имелась заброшенная саудовская авиабаза Хакл и деревня Хумэйдан. Внизу был гористый район, с вершинами достигавшими 5600 футов (1700 м).. Летчики, один за другим, втянулись в долины, что экономило топливо по сравнению с полетом над горами и делало невозможным засечь их радаром. Гористая местность протянулась на 40 миль (65 км) и отряд покрыл это расстояние за 7 минут. Затем началась плоская, иссушенная зноем равнина. Они прижались к земле. Через 40 миль (65 км) они пересекли асфальтированное шоссе и заброшенную железную дорогу, которые соединяли Табук с иорданским портом Акаба. Предыдущие операции в целях разведки и постоянное слежение за этим районом показывало, что радары не покрывали этого пространства на высотах ниже 7000 футов (2000 м). Пересекая шоссе, Дов осмотрел его на предмет движения каких-либо машин. Далеко впереди он различил грузовик с длинной топливной цистерной. Черт побери, надо же ему быть здесь именно сейчас. Но он успокоил себя мыслью о том, что у водителя скорее всего нет двусторонней рации для сообщения об увиденном властям.
Им надо было держаться подальше от большой саудовской авиабазы в Тобуке, где были радары и истребители.
Внизу были только песок да редкие заросли саксаула. Дов, будучи командиром отряда, постоянно проверял свои навигационные приборы и бортовой компьютер для выбора наиболее экономной скорости, по мере того как расходовалось топливо.
Его главной задачей в этот период времени была точная ориентация и наиболее экономичный режим полета. Все изменения в направлении движения делались плавно и с минимальными вариациями в работе двигателей. По расчетам Дова, они тратили на 2% меньше топлива, чем планировалось. В начале полета их наилучшая крейсерская скорость составляла 360 узлов (670 км\час), но постепенно, с уменьшением веса, она уменьшалась.
Жар от раскаленной земли поднимался вверх и самолеты трясло, что требовало полной концентрации пилотов на управлении на той малой высоте, на которой они летели. Они летели так низко, что тени кустов саксаула от позднего послеполуденного солнца выглядели гигантскими деревьями.
Они достигли точки на 38 градусах долготы и короткое, простое слово Чарли, произнесенное Довом, нарушило радиомолчание. Этого было недостаточно чтобы запеленговать их, но достаточно чтобы проинформировать командование о состоянии дел у ударной группы. Сигнал был услышан находившимся в воздухе RC-707 и передан ком. ВВС генералу Иври, а тот, в свою очередь, проинформировал нач. Генштаба генерала Эйтана.
Сигнал датчика сообщил Дову о том, что 370-галлонные, 245-фунтовые (110 кг) топливные баки, подвешенные под крыльми, пусты и можно было теперь сбросить их, резко уменьшив лобовое сопротивление самолета. Эти баки никогда не сбрасывались с Ф-16, будучи рядом с 1000-кг бомбами и было неизвестно: упадут ли они четко, ничего не задев или они могут удариться о бомбы и нарушить равновесие самолета. У Хель ХаАвира не было достаточно баков для проверки этого заранее. Дов нажал кнопку и слегка накренил самолет чтобы видеть падение баков. Они отделились от крыльев благополучно и кувыркаясь в воздухе полетели к земле. Дов не почувствовал какого-либо толчка, но скорость заметно возросла при том же расходе топлива. Напряжение спало и Дов проверил своё местоположение в пространстве. Его курс и координаты точно соответствовали графику полета. Остальные Фалконы так же благополучно сбросили свои ПТБ.
Дана, командира второго звена Фалконов, беспокоили мысли о SAM-6 (Квадрате). Последние 10 лет он летал на Фантоме в истребительной эскадрилье, провел много воздушных боев на нем и стал асом. Теперь его назначили комэском Фалконов.
Ф-16 был очень хорош для маневренного воздушного боя и это было родной стихией для Дана. Но Фалкон был также очень хорош для нанесения ударов по наземным целям, а это было сравнительно новым делом для него. Отвлекло его от этих мыслей слово Зебра, вдруг резко прозвучавшее в наушниках. Это означало, что они достигли 40 градусов долготы.
Дов развернул свой отряд на 30 градусов и взял направление на озеро Бахр эль Мильх – последнюю контрольную точку перед непосредственной атакой. Под ними по-прежнему расстилалась безлюдная раскаленная пустыня. Расход топлива составлял 75 фунтов в минуту ( 33,75 кг\мин). Дов выбрал скорость 390 узлов (723 км\час), так как самолет становился всё легче. Вскоре они пересекли 42 градуса долготы и он передал в эфир очередное кодовое сообщение: Песчаная дюна желтая. До сих пор всё шло без происществий, хотя полет требовал полной собранности пилотов. Но сейчас все летчики начали внимательно осматриваться вокруг. Они приближались к защищенной территории врага. Неожиданно, Дов услышал сигнал об облучении его самолета радаром. О, нет, простонал он. Они обнаружили нас за 15 минут лёта до цели. Теперь они будут готовы встретить нас, когда мы будем над целью. Он подумал о гораздо больших понесенных потерях, чем те, которые представляли себе он и Дан. Я только надеюсь, что мы уничтожим цель до того, как они собьют нас, подумал он.
Затем впереди показалось озеро. Оно казалось значительно больше, чем ожидалось. В центре озера должен был быть небольшой остров, над которым Дов должен был сверить показания своей навигационной системы с его координатами. Однако острова не было. Дов не на шутку встревожился. Было ли это не то озеро? Он допустил ошибку в навигации? Куда он завёл свой отряд? Озеро слишком большое. Острова нет. На скорости 6,5 миль в минуту (10,5 км/мин, если это обычные мили. Если всё же имеются в виду морские мили, то – 12 км/мин), у него не было много времени для принятия решения. Он лихорадочно размышлял. Над озером он появился точно вовремя. Было 17:25 по местному времени. Над целью они должны были появиться в 17:35. Все дороги совпадали с его картой. Справа должен был находился небольшой городок эль Мардх, а слева – эль Рахалия. На местности, эти городки были видны как раз там, где они и должны были быть. Неожиданно его осенило – озеро разлилось из-за дождей. Поэтому оно кажется больше, а остров оказался под водой. Он проверил свою инерциалку и она была точна. Не было нужды корректировать её. Он вздохнул с облегчением и несколько расслабился. То, что он был именно там, где он должен был находиться и точно вовремя добавило ему уверенности в себе.
Затем он слегка подправил курс, нацелив его прямо на эль Тувейту с ядерным реактором Озирак. Оставалось 60 миль (96 км, если мили не морские, а обычные. В противном случае – 110 км). Сейчас события пойдут всё быстрее, подумал Дов. Надо подготовиться. Он сдвинулся подальше назад и плотно упёрся спиной в спинку сиденья. Это было важно на случай, если бы его самолет был поражен и ему пришлось бы катапультироваться. Он не хотел повредить при этом шею из-за неправильной позы. Какая польза в том, чтобы приземлиться инвалидом. Быть в плену и так достаточно тяжело. Дов осмотрелся вокруг. Все члены его звена были точно на своих местах.
Дов быстро в уме прошелся по всей процедуре атаки. Будет он позже или раньше над целью? Было критически важно сбросить бомбы точно вовремя чтобы не нарушить время и интервалы для звена Дана, идущего следом. Он включил радар и выбрал дистанцию поиска в пределах 40 миль (65 км), пытаясь обнаружить на экране маленькие зеленые квадратики, обозначающие иракские МиГи. Он также осмотрел небо визуально. Нигде ничего не было. Пока всё шло хорошо. Одновременно он прошелся по всем системам чтобы последний раз проверить всё ли там нормально. Топливо? Более половины ушло из-за большого расхода на малой высоте, но осталось не меньше, чем планировалось и в экономичном режиме полета назад на высоте должно было хватить чтобы благополучно вернуться домой. Температура двигателя и обороты – нормально. Электрических проблем нет. Всё было в порядке. Теперь надо было подготовить к использованию пиропатроны и дипольные отражатели, которые давали определенную защиту от ракет противника. Тумблеры включения этих систем были расположены неудобно, позади. Ему пришлось взяться за РУД левой рукой, а правой нащупать сзади нужные переключатели. Чёрт побери, подумал Дов. Не могли они поместить эти штуки там, где было бы проще их включать? Это было серьезным неудобством, лететь над самой землей на большой скорости в такой неудобной позе и управляя самолетом непривычной левой рукой. Одно неудачное движение ручкой управления этой рукой, координация которой хуже, чем у правой руки, и самолет врежется в землю. Всё было бы намного проще, если бы эти переключатели были слева, а не справа. Он выбрал комбинацию, при которой выбрасывалось 20 упаковок отражателей, по две каждую секунду, во время 10 секунд набора высоты перед атакой, когда он будет наиболее уязвим над целью. Затем он запрограммировал сброс остальных десяти упаковок на момент ухода от цели. Закончив с этим, он выглянул из кабины и внутри у него всё похолодело. Впереди, прямо по курсу и поперек их направления протянулась цепочка металлических мачт высоковольтной линии электропередач. Это была большая недоработка разведки. Этой линии на карте не было. Видно её возвели совсем недавно. У Дова не было выбора. Он нарушил радиомолчание: Всем вверх, быстро. Впереди электролиния высокого напряжения. Самолеты промчались над самыми мачтами. (Этот эпизод, кстати, показывает как низко они летели.)
Чёрт, это было опасно, подумал Дов. Но теперь назад, к подготовке атаки. Он включил цифровой дисплей на контрольной панели и начал устанавливать соответствующие режимы оружия. До сих пор, нажатием кнопки на РУСе он мог управлять ракетами Сайдуиндер, на случай воздушного боя. Теперь он изменил это на управление бомбами. После сброса бомб, он вернется назад к ракетам. Затем он перешел к информации по замедленному подрыву бомб. На дисплее появились данные о минимальной высоте, с которой бомбы должны быть сброшены чтобы взрыватели успели сработать. Эта величина составляла 4,8 секунды задержки с момента сброса до момента взрыва. Это означало, что бомбам надо было пролететь как минимум 2500 футов (750 м) перед тем, как они пронзят купол реактора. Иначе они не взорвутся. Это была мера безопасности чтобы защитить его самого и следующего за ним от шрапнели в случае сброса бомбы слишком низко. Затем он проверил статус бомб.
Всё. Наступил тот момент, когда больше некогда было беспокоиться о ракетах, МиГах, двигателе, топливе или о чем-либо другом. Теперь всё внимание должно быть сконцентрировано на нахождении точно на своём месте и подготовке к бомбометанию. Дов бросил быстрый взгляд вправо. Его ведомый, Самуил, был точно на своём месте. Позади он мог видеть Иосифа и Амоса. Он увеличил скорость до 600 узлов (1.110 км/час). Очертания всего на земле сразу стали нечеткими, смазанными. Дов смотрел далеко вперед и одновременно следил за ИЛС. Теперь все смотрели во все глаза.
Ф-15 Иглы слева включили минимальный форсаж и быстро набрали высоту 20.000 футов (6000 м), сформировав барьер между тяжело нагруженными Фалконами и иракскими авиабазами в эль Такаддуме и Хаббании, где базировались МиГи, на дистанции в 35 миль (55 км) к северу.
Пилоты Иглов включили свои поисковые радары и могли теперь легко обнаружить любые взлетающие МиГи сразу на взлете. Их было легче сбивать, когда они выходили из-под защиты ПВО своего аэродрома.
Ф-15 Иглы справа тоже включили форсаж и поднялись на высоту 25.000 футов (7.500 м), образуя барьер между Ф-16 и огромной иракской авиабазой Убейда бин эль Джарра в 80 милях (130 км) южнее у реки Тигр.
Обе группы МиГов-перехватчиков находились за пределами зоны действия сильной системы ПВО вокруг Багдада.
Ф-16 Фалконы выдвигались в зону атаки. Вот они уже пересекли древнюю и знаменитую реку Евфрат. Тыловая пара Иглов заняла высоту 20.000 футов (6000 м), создав зонтик над Фалконами чтобы прикрыть их от МиГов с трех больших аэродромов в самом Багдаде: Решид, Мутена и международный аэропорт.
Инерциалка и радар уже показывали цель в 18 милях (30 км) по курсу. Дов уже видел строения и блестящий белый купол. Теперь они шли вдоль реки Тигр.
До атаки оставались считанные секунды.
4 мили (6,5 км) до цели. Время набирать высоту. Дов включил максимальный форсаж и слегка нажал на очень чувствительный РУС. За 4 секунды он ракетой взмыл на высоту 7000 футов (2.100 м) – прямо против солнца, как и планировалось.
Затем он по возможности плавно выполнил крутой разворот влево на 90 градусов с перегрузкой 5 ед., опустил нос Фалкона ниже горизонтального положения, убрал крен, выключил форсаж и спикировал прямо на купол реактора. Всё его внимание было целиком сосредоточено на куполе и удержании его в прицеле, по мере того как момент сброса приближался всё ближе и ближе. Дов пикировал под углом 38 градусов, мчась к земле со скоростью пули. Краешком глаза он глянул на указатель наличия облучения радаром, но такого не было. Никаких признаков присутствия в воздухе ракет ПВО не было. Указатель был тих. Да работает ли он? – мелькнуло в голове у Дова. Могло ли это быть правдой? Никаких ракет? Он осторожно позволил себе на короткое время побыть оптимистом. Может мы действительно застали их врасплох? Он продолжал атаку.
5.500 футов (1650 м).
5.000 футов (1.500 м).
4.500 футов (1350 м).
Он мчался к земле. Полная концентрация. Долгие годы тренировок достигли своей кульминации в этот момент. Надо было поразить цель менее 60 футов (18 м) в диаметре.
4.000 футов (1.200 м) – высота сброса. Но Дов решил опуститься ещё ниже, чтобы попасть наверняка.
Самуил был рядом с ним. Он сбросил бомбы раньше своего ведущего, ровно на высоте 4.000 футов (1.200 м) и начал набор высоты.
Дов напомнил себе самому не «примёрзнуть» к цели и оставить достаточно высоты для выхода из пике. Его палец лежал на кнопке сброса на РУСе. Он внимательно следил на ИНС как линия падения бомбы была направлена точно на купол реактора.
3.900 футов (1.170 м).
3.700 футов (1.110 м).
3.600 футов (1.080 м).
Алтиметр менял показания высоты столь быстро, что казалось будто это движение секундной стрелки в часах. Самый центр купола лежал в перекрестье прицела.
3.500 футов (1.050 м). Дов нажимает на кнопку сброса и две 1000-кг бомбы устремляются к цели. Он выходит из пике, включает форсаж и делает крутой разворот влево и вверх, с перегрузкой 4 ед. Дов переключает систему на ведение воздушного боя с применением ракет Сайдуиндер и пушки, если он будет атакован истребителями противника. Краем глаза Дов всё же успел заметить как бомбы пронзили купол. Прямое попадание, реактору конец, подумал он с огромным удовлетворением. Впервые в истории обычное оружие одной страны успешно уничтожило ядерный потенциал другой страны. Вместе с Самуилом, они быстро удалялись от цели в сторону солнца, прочь от опасных зенитных ракет иракцев, включив автоответчик на опознание свой-чужой чтобы Иглы не приняли их за МиГи.
Затем Иосиф и Амос атаковали реактор, который уже частично обрушился после удара Дова и Самуила. Иосиф думал: Дов и Самуил ударили точно, теперь я должен завершить работу. Он прицелился. В воздухе появились небольшие серо-белые пучки как клочки ваты. Но это не были облака. Они стреляют в нас, сообразил Амос. Это разрывы снарядов. Не имеет значения. Смотри в прицел и сбрось бомбы на цель, сказал он самому себе. Убрать крен. Всё в порядке. Входим в пике. Надо немного выждать.
Под ними проносится зенитная ракета, оставляя за собой длинный шлейф белого дыма и уходит куда то в небытие.
Высота 4.000 футов (1.200 м). Они сбрасывают бомбы одновременно.
Теперь наступает очередь второго звена. Дан и Исаак набирают 5.000 футов (1.500 м) и атакуют. Их время и интервал были точны. Дан отлично справился с навигационной задачей и появился над целью ровно через запланированные 30 секунд после ухода звена Дова. Они видели как бомбы их товарищей привели к коллапсу здания реактора. В воздухе не было большого кол-ва пыли так как бомбы взорвались внутри сооружения и следы разрушения были хорошо видны.
Исаак одним глазом смотрел в прицел, а другим поглядывал не появятся ли МиГи, атакующие их в момент бомбометания. Исаак также чувствовал, что его недостаточный опыт с Ф-16 сказывается. Как бы там ни было, но они продолжали атаку. Оба спустились до высоты 3.400 футов (1.020 м), даже ниже, чем Дов и только тогда произвели сброс бомб. Участок неба перед ними был покрыт бело-серыми пучками разрывов. Огонь зенитчиков был неточен, но плотен и устрашающ. Дан всегда был летчиком-истребителем и эти полеты на малых высотах были страшноваты для него даже сами по себе, а тут ещё к этому добавился самый плотный огонь зенитной артиллерии, какой он когда-либо видел. Их Фалконы затрясло, когда они круто вышли из пике и взмыли ввысь. Что случилось? - подумал Дан. Но раздумывать было некогда. Крутой разворот влево и вверх. Поскорее бы умотать отсюда.
Габриэлю и Уди досталось самое лучшее и самое худшее: наихудший огонь ПВО и наилучший вид обрушившегося реактора. ЗСУ-23-4 зенитные артустановки с радиолокационным наведением не успели как следует изготовиться к стрельбе чтобы поразить Фалконы. Артиллеристы пытались вести огонь, работая вручную. Они успели выпустить много снарядов, но это была тщетная попытка. Пуски зенитных ракет имели место. Сигналы пуска по ним ракет даже звучали в кабинах Фалконов, но ракеты не смогли поразить свои цели. Внезапность атаки была полной. За две минуты, израильские самолеты превратили главную техническую гордость Ирака в руины и лишили Саддама Хусейна надежды в скором времени заполучить в своё распоряжение атомную бомбу. Опасения, что будут разбросаны радиоактивные материалы и произойдет радиоактивное заражение местности не оправдались. Уран, находившийся в бункере, в 200 футах (60 м) в стороне не пострадал. Бомбометание было выполнено с такой точностью, что все бомбы легли в реактор.
Цель была диаметром 60 футов (18 м). 15 бомб приземлились в пределах 40 футов (12 м) друг от друга. Одна бомба упала чуть в стороне и разрушила лабораторию по исследованию нейтронов. Одна бомба не разорвалась в центре реактора. Впоследствие появились спекуляции, что эта бомба имела специальную задержку детонации чтобы взорваться, когда строители будут разбирать завалы. Но это неправда. У израильтян не было намерения вызвать жертвы. Они планировали операцию с целью наоборот, свести жертвы к минимуму. Их целью было только уничтожить реактор. Бомба не взорвалась скорее всего из-за того, что была сброшена так низко, что детонатор не успел сработать.
Позднее, представитель Пентагона, Генри Катто, сообщил, что снимки, сделанные со спутника показали обширные разрушения реактора, причем все бомбы поразили цель. Вокруг не было ни одной воронки. Все бомбы имели прямое попадание. Катто выразил восхищение безупречным рейдом, но добавил, что «мы сурово осуждаем этот акт».
Французский рабочий, Жак Римбо, сообщил в интервью через два дня, что он наблюдал рейд, сидя на террасе кафе неподалеку от места расположения реактора. Его комментарий представляет определенный интерес, ввиду имеющихся фактов.
«4 самолета участвовали в налете. Два из них совершили облёт реактора, видимо чтобы проверить ПВО. Затем 2 других прилетели и сбросили 4 бомбы. Все 4 самолета затем ещё раз облетели реактор, видимо чтобы сфотографировать перед тем как улететь. Точность падения бомб была невообразимой. Когда я прибыл на место, я был просто поражен их точностью. Мне показалось, что бомбы упали не далее метра друг от друга. Во время налета, зенитные пушки вели беглый огонь в течение четверти часа. Были произведены и пуски ракет тоже».
(Этот свидетель очевидно многое напутал. В частности, он видимо принял две четверки самолетов за одну. Но в том, что касается точности падения бомб, его показаниям похоже можно верить.
К сожалению, один 25-летний француз, электрик Дамен Шоссепи, решил поработать этим воскресным вечером. Он стал единственной человеческой жертвой налета на Озирак.
Между тем, набрав высоту, Фалконы быстро собрались вместе, всё ещё соблюдая радиомолчание. Когда Дов убедился, что все на месте, отряд набрал высоту. Затем он передал по радио кодовое слово Флэш, которое означало, что задание выполнено, потерь нет и они на пути домой. Боинг-707 немедленно передал это сообщение командованию. Когда пилоты Иглов услышали слово Флэш, они взяли своих партнеров в Фалконах на сопровождение своими радарами и летели снаружи, всё ещё прикрывая их от возможной атаки. В воздухе не было ни одного МиГа. Пилоты Ф-15 не могли поверить своим глазам, что иракцы не сделали ни малейшей попытки перехватить их самолеты.
Чем больше высота, тем экономичнее полет. Ударная группа гналась за заходящим на западе солнцем. Дов проверил показания своего компьютера на предмет встречного ветра и определил, что наименьший ветер на высоте 38.000 футов (11.400 м), но на этой высоте за двигателем образовывался инверсионный след, который сразу выдавал их любому противнику. Немного выше, на 40.000 футов, инверсионного следа не было, но встречный ветер дул со скоростью 125 узлов (230 км/час). Риск того, что не хватит топлива, однако, был выше и он выбрал высоту 38.000 футов (11.400 м). Ф-15, у которых было много топлива в запасе, поднялись на 41.000 футов (12.300 м), внимательно присматривая за своими подопечными.
Ф-15Б над Саудией так и не был задействован, т.к. операция прошла гладко, без каких-либо осложнений.
Когда в командном бункере услышали сообщение Дова – Флэш, всех охватила бурная радость. Генерал Эйтан позвонил премьер-министру Бегину и сообщил ему о выполнении задания без потерь. Сообщите мне, как только они вернутся, ответил Бегин.
Дов получил ответное сообщение из штаба: Отличная работа. Удачной посадки вам. Он стал думать, как бы это ответить повыразительней, для истории, но в голову ничего не пришло, кроме стандартного Роджер. Однако, он был счастлив. Хорошо бы только чтобы иорданцы не вмешивались и мы поскорее были дома.
Дов проверил запас топлива. Их экономия на пути к цели оправдала себя. Теперь у них оставалось вполне достаточно топлива для благополучного завершения полета. Дорога домой заняла, как и планировалось, 90 минут. Вот под крылом уже показался город Эйлат, а вскоре за ним и авиабаза Этцион. Фалконы, как стая уток, сделали почетный круг над аэродромом и один за другим благополучно сели.
Иглы полетели прямиком на свою базу Тель-Ноф. Фалконы вьехали в подземные ангары и запарковались, облитые морем света, незаметного снаружи. Усталые летчики неуклюже выбрались из кабин в своих насквозь промокших от пота комбинезонах.
Как только стало возможным доставить пилотов в комнату послеполетного разбора, их доставили туда на беседу с представителями командования и разведки. У всех были вопросы. Но летчики, возбуждение которых уже несколько улеглось, отвечали очень просто, без каких-либо очень важных деталей. Тогда принесли видео, отснятые в полете, и все вместе стали с пристальным вниманием смотреть как и что происходило. Можно было наблюдать последовательность бомбометания, точность падения бомб, и зенитный огонь, усиливающийся от одной пары к другой. Было видно как купол обвалился в бассейн охлаждения реактора и как огромные конструкции падали одна за другой. Самыми лучшими были видео с самолетов последней пары, Габриэля и Уди. На них даже было видно как сотрясалась сама земля от мощнейших разрывов бомб.
Механики не нашли никаких повреждений на самолетах. Тряска во время выхода из пике, на которую пожаловались некоторые пилоты, была видимо вызвана ударной волной от разрывов бомб, которые были сброшены очень низко.
Слегка передохнув, летчики опять забрались в кабины своих заправленных Соколов и отправились на свою родную авиабазу Рамат-Давид. Но и там их не отпустили, а усадили в самолет и повезли в Тель-Авив. В штабе ВВС их уже нетерпеливо ждали генералы и разработчики операции с миллионом вопросов. Но пилоты отвечали так просто и односложно, что это никого не удовлетворило. Конечно, многие работали над этой операцией последние полгода и хотели знать все подробности, но у летчиков не было для них никаких волнующих историй. Пилоты дали подписку о неразглашении какой-либо информации об операции Вавилон и им наконец-то позволили вернуться домой, к своим семьям.
Расслабившись, сидя рядом с женой и двумя маленькими детьми у себя дома, в первый день наступившего праздника Шавуот, в 3:30 дня, Дан и его жена Рут услышали по радио сообщение о произошедшем. Он не сказал ни слова. Но Рут повернулась к нему, с глазами полными слёз, и обняв его тихо сказала: Теперь я знаю почему ты так много работал последние полгода.
Командованию ВВС США потребовалось немало времени чтобы поверить в то, что рейд был осуществлен Фалконами без дозаправки.
Командующий ВВС Израиля на одной из пресс-конференций признал, что хотя никаких новых бомб использовано не было, но некоторые новые технические приборы были созданы и установлены на самолетах.
Что касается Ирака, то его система ПВО продемонстрировала свою полную несостоятельность. Иракцы не имели ни малейшего представления о том, кто же на самом деле разрушил их реактор и израильтяне вполне могли свалить всё на Иран, на который сразу же и пали подозрения в совершении налета на Озирак.
Саддам Хусейн потерял лицо из-за неспособности защитить своё любимое детище – ядерный реактор. В течение 10 дней после рейда его нигде не видели и ничего от него не слышали.
Посол Ирака в Италии Таха Ахмед ад-Дауд выступил на пресс-конференции через 5 дней после рейда. Он открыто признал, что его правительство не имело понятия о том, кто атаковал их реактор вплоть до того момента, когда Израиль сам признался в этом.
Революционный Совет Ирака огласил своё заявление по поводу рейда, использовав весь свой словесный яд, который они могли собрать и направить на Израиль, но сделать что-либо практическое против Израиля иракцы были бессильны.
В прессе были сообщения, что самолеты летели в плотном строю чтобы на радарных экранах выглядеть как один большой лайнер. И что пилоты переговаривались между собой по-арабски. Всё это не соответствует действительности. Универсальным языком переговоров в воздухе является английский, а не языки пилотов.
Несмотря на блестящее исполнение операции, весь мир обрушился на Израиль с резкой критикой и даже США не смогли остаться в стороне от осуждения своего союзника. Однако, это только ещё больше укрепило решимость Израиля самому защищать себя, а не надеяться на других. Вся предистория рейда на Озирак ещё раз продемонстрировала израильтянам, что они могут рассчитывать только на себя самих и ни на кого больше при решении вопросов, критически важных для их безопасности. В то же время, если и имелись какие-либо «радиоактивные осадки» после рейда, так это произошло на дипломатической арене и в прессе, чему Бегин немало поспособствовал сам лично своей предельно агрессивной реакцией на критику мирового сообщества, чуть не послав всех подальше. На пресс-конференции в Иерусалиме он заявил: Несмотря на всё негодование, обрушившееся на Израиль, нам не за что извиняться. Наше дело правое, на том и стоим, и победа будет за нами. То, что мы совершили было актом в высшей степени моральным и законным в целях самозащиты. Президент Ирака Саддам Хусейн, которого даже в самом Ираке называют убийцей и мясником Багдада, является заклятым врагом Израиля и сбросил бы атомные бомбы на Израиль без малейших колебаний. В течение двух последних лет я жил под угрозой ядерного Холокоста Израиля в недалеком будущем. Теперь же, после того как мы выбили из рук нашего врага это смертельное оружие, я наконец почувствовал себя по-настоящему свободным человеком. Хочу отдать должное нашим славным летчикам и повторить слова Уинстона Черчилля, сказанные им во время Битвы за Британию против Люфтваффе: Никогда ещё столь многие не должны были так много столь немногим. Когда Бегина спросили, правда ли это, что пилотам было сказано о самоубийственной подоплеке операции, он возмущенно ответил: Они не отправились туда погибать. Они отправились туда чтобы спасти свой народ.
На вопрос о его отношении к враждебной реакции в мире на эту операцию, Бегин сказал: Я не боюсь никакой реакции в мире. Говорю это совершенно откровенно. Мы будем держаться твердо перед любой критикой откуда угодно. Наша задача обеспечить безопасность нашего народа в своей стране. Мы и в будущем будем действовать столь же решительно чтобы защититься от ядерной угрозы всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении. Мы не допустим наличие ядерного оружия у наших врагов. Бегин заявил, что он знает о различии между тем, что мировые лидеры должны официально сказать и что они на самом деле думают. Он сказал, что получил много телеграмм поддержки со всех концов света и особенно из США. На вопрос о реакции арабского мира на рейд, Бегин ответил: мне безразлична реакция арабов. Мне небезразлична наша собственная судьба.
Характерно, однако, что хотя весь мир демонстрировал своё возмущение, многие политики на самом деле ощущали в глубине души большое облегчение из-за того, что Израиль столь эффективно освободил их от необходимости разрешать в будущем потенциально опаснейшую проблему.
Хотя реакция Франции звучала довольно сердито, фактически французы вели себя весьма сдержанно. В телеинтервью министр иностранных дел Франции Клод Шессон сказал, что ядерное сотрудничество Франции с Ираком прекращено и даже если со временем оно возобновится, то будет происходить под жестким контролем Франции в плане нераспространения ядерного оружия. 115 французских инженеров и техников, специализировавшихся в ядерной области и находившихся в Ираке, вернулись домой на родину. Среди французских политиков явно наблюдалось облегчение по поводу того, что реактор уничтожен. Никаких особых изменений в франко-израильских отношениях не произошло.
Итальянцы тоже прекратили сразу после рейда своё сотрудничество с Ираком в проведении ядерных исследований так как «иракские намерения не были миролюбивыми».
В США, сообщение о рейде вызвало бурную реакцию. Многие задались вопросом почему американская разведка ничего не знала об этом рейде. Президент Рейган сам оказался в неловком положении. Он всегда симпатизировал Израилю и во время всего данного инцидента именно Рейган проявлял наибольшее понимание к действиям Израиля, в отличие от его собственного Госдепартамента, который занял резко антиизраильскую позицию. Рейгану всё же пришлось допустить американское осуждение израильской акции и даже задержать дальнейшие поставки самолетов Ф-16, а также присоединиться к осуждающей декларации ООН. Однако, он добился того, что в резолюции ООН не содержалось слишком резкой критики в адрес Израиля, не говоря уже о введении каких-либо санкций против еврейского государства. А задержка в поставках самолетов продлилась всего 3 месяца и была отменена.
Операция "Опера" 7 июня 1981 г.
Сообщение от 13th
) и начинает звонить своим военным.
По идее, за это время он должен был выработать все ресурсы...
Ваши права
LinkBack URL
About LinkBacks
Ответить с цитированием