LinkBack URL
About LinkBacks
Гепатит гепатиту - "большая разница" (одесс.).
18 сентября 1983 г. Но был и другой тыл – «кому война, а кому мать родная». Например, нашему новому командиру ОБАТО, хватило двух месяцев «боевой» службы, чтобы «заработать» на новую «Волгу», за которой он и слетал торжественно в Союз. Бомботара, топливо, одежда, продукты – все это легко реализовывалось и превращалось в денежные знаки… После трудного дня, пара летчиков (капитан Косарев и ст.л-т Путятин), приняв на грудь фронтовые сто грамм, вышла из летного модуля перекурить перед сном. Душевную беседу о вечном и прекрасном прервало появление на горизонте перед курилкой начальника вещевого склада батальона. Сама по себе встреча не представляла ничего особенного, если бы не контраст потертых комбезов пилотов и новенького, только с родного склада, летного обмундирования тылового «аса». На вопрос, когда будем менять одежку, прапорщик дал явно неправильный ответ, за что и закончил вечернюю прогулку в ближайшей канаве, в которой его пытались утопить возмущенные пилоты.
13 ноября 1983 г. Слабость так и не проходит, все чаще смотрю в зеркало, глаза явно желтеют, есть и другие признаки. Делаю два вылета, во втором на выводе снова «отрубаюсь». Пока занимаюсь самолечением, глотаю какие-то привезенные из Союза таблетки для печени и пытаюсь очистить кровь в бане. К медицине пока не обращаюсь, все равно вылечить не вылечат.
14 ноября 1983 г. После сегодняшних трех вылетов, все симптомы гепатита налицо. Поэтому принимаю решение, медицину в известность не ставить, а на пару недель исчезнуть. Командир мое решение одобряет, и я лечу в Кабул к командующему.
Генерал Г.Колодий меня понимает и отпускает. Для всех я в срочной командировке и улетаю в Союз.
19 ноября 1983 г. В госпитале меня приняли с «распростертыми объятиями», увидев на пороге приемного отделения мое китайское лицо, сразу направили в инфекционный барак.
Дело с болезнью развивается не по задуманному сценарию, по словам медиков, куковать мне не две недели, а в лучшем случае, месяц, к тому же анализы ни к черту.
19 января 1984 г. Реально, месяц оказался двумя, гепатит оказался тяжелой формы, с рецидивом. В Афганистане командующий тайну сохранить так и не смог, выписывая нашему доктору фитиль за вспышку заболеваний, случайно, к удивлению всех упомянул и меня.
16 февраля 1984 г. В армии и полку медицина давно знает о моей болезни, Володя Чечнев сидит надутый, считая, что фитиль от командующего за больных получил из-за меня.
Ровно 26 лет назад свои ровно 26 лет я «встретил» тоже в инфекционном бараке, но баграмского медсанбата. Помещение в прямом смысле этого слова «барак»: в переполненных палатах двухъярусные койки с максимальным уплотнением, Солдаты даже в коридоре и даже просто на деревянном полу на матрасах: коек «йок». Но, к чести военной медицины (вспышка гепатита в том году и в Европе: чрезмерно «гепатитили» и в Бресте, и во Львове), капельницы ставили всем больным ежедневно. Тогда я еще не знал («а ля гер, ком а ля гер» - на войне, как на войне), что через 209 дней в следующем високосном 1984 году эта дата станет первой а экипаж Ефимов-Бухаров станет для меня родным в прямом смысле этого слова. Они подарят мне вторую жизнь в свой ПОСЛЕДНИЙ (хотя в авиации это неупотребляемое слово, но в данном случае очень точное) боевой день!!! И у меня появится своя версия известной песенки: «К восхищенью мой день рожденья ДВА раза в году!!!» Когда мы грушу «околачивали», знакомство с Серегой Бухаровым состоялось заочно. Лично мы встретились 16 ноября, когда утром «медовоз» (медицинский УАЗик) привез нас болеть за полосу (за аэродромом) в медсанбат. Вместе с нами «сдавался» прапорщик с ОБАТО (из Балашово), автомобилист, без пальца на левой руке. Завтракать «дома» не было аппетита, но на обед уже тянуло знакомое всем чувство. Меню нас настраивало на куриный бульон и картофельное пюре с той же курицей. В реальности в тарелке была абсолютно прозрачная кипяченая вода без намека на присутствие там «псисы», но с устойчивым вкусом горелой картошки. Эта же картошка, но сильно разбавленная водой и сильно размазанная по всей площади посудины осталась «девственной» почти у всех на тарелках, из птицы – косточки с остатками мяса. Белый хлеб с маслом и «постный» чай были единственными съедобными блюдами. Не было желания это есть, ни ходить возле раздражающего меню в ту комнату. Через пару месяцев я узнал, что шофер (имя забыл, родом из Казани) нашего старого ЛАЗовского автобуса по «тревоге» (командиру ОБАТО после гепатита стало плохо ночью) ездил в медсанбат за сметаной и кефиром, чтоб «спасти» бывшего больного. По его фарам из-за речки открыли автоматную стрельбу и даже «сделали» где-то дырочку . Оказывается, ежедневно для больных гепатитом из Союза прилетала бортами даже молочная кухня, но все уходило «в песок». Спас нашу палату сосед по несчастью - начальник продсклада, которого Карев по своей «дневниковой привычке» переквалифицировал в «начальника вещевого склада батальона», а «ст.л-т» Путятин на момент того «воспитания» уже обмыл звание капитана. По рассказу "свидетеля и слушателя" этого события Анатолия Ивановича Кулешова, прапорщику сначала задали какой-то "продовольственный" вопрос. Потом «вещественный»: откуда у него летная куртка, а когда куртка была снята и увидели тельник – так ты еще и десантник? С продсклада нашу палату снабдили лотками яиц (они стали «вороньими» в 3л банке с кипятком) и картонным ящиком красной рыбы горбуши. Утром пришел лечащий врач и конфисковал весь «улов» рыбы – вам вредно для печени. От такой «диеты» нас спасло то, что на Ан-12 развезли по «пляжу» (так в ТуркВО называли территорию округа от Каспия до Балхаша). Мы оказались в Кизыл-Арвате, где еще вечером попили молочко, но с капельницами было «туго»: ставили только «тяжелым». Баграмский прапорщик с Ми-9 (ВКП) перед отлетом был самым "легким" больным и потому мотался перед отъездом по кантинам, но уже в Кизыле занял категорию «супертяжелого» больного, биллирубин зашкалил. Лечился около 3-х месяцев. Нас троих (Бухаров, балашовец и я) и одного прапорщика-десантника выписали 6 декабря (через 20 дней - «вылечило» диетическое союзное питание!, в Баграме "легкие" больные меньше месяца в палатах не лежали). От Кизыла до Ашхабада езды 4 часа. Мы с Серегой Бухаровым в вокзальном ресторане обстрогали жареную картошку, чтоб она стала диетической. Наши два «союзника» к этой жареной картошке взяли шашлык, по пиву и бутылку водки. «Уговорили» все это, на каком-то полустанке добавили еще поллитровку с жирной и острой самсой. В ашхабадском аэропорту отметили выписку шампанским. Мы с Серегой в столичном ресторане «скромно» заказали молочную кашку и разлетелись «реабилитировать» по домам. Ровно через полгода (6 мая) наш обатовец сопровождал в Днепропетровск на «черном тюльпане» бойца, погибшего во время пожара в столовой. Командиру ОБАТО оттуда пришла телеграмма: «Высылайте еще 2-х сопровождающих: бойца довезти в родное село, а прапорщика в Балашов.» Его печень не вынесла «перегрузок» со спиртным, пивом и жирным за эти полгода…
Сообщение от Андрей
